Весь этот матан, чтение каждой формулы, писанина, чтобы лучше понимать, мелкие радости от того, что хоть что-то доходит. И все просто для того, чтобы было чем забивать время, потому что если не будет этого, то приходит это концентрированное отчаяние, одиночество и дыхание смерти. Я стал играть песни Наутилуса, они как родные, все стихи Кормильцева, они как самое близкое к моему сердцу, что только может быть в мире. Когда искусство это единственное, что понимает и принимает тебя, то это и приятно и очень грустно. Я много чего изменил и все в моих руках, я стараюсь изо всех сил, стараюсь делать хорошо то, что делаю. Твою мать, но как же одиноко и как противно от того, что хочется быть среди людей, хочется эмпатии, мерзость. Люди, с которыми хочется быть, далеко, а будь они рядом, то я бы не смог посвящать себя делам так, как сейчас, потому что убегал бы к этим социальным позывам. Обычно до такого состояния не доходит, а сегодня дошло. Хорошо, что ничего не пью, ни капли вообще, светлая голова, никакого похмелья, хотя бы с этим все хорошо. Эмпатия, не хватает именно этого, просто, чтобы кто-нибудь сказал, что я стараюсь, что черт возьми, ведь делаю немалую работу. Почему я не могу этого вытравить, почему не могу просто делать и все. Мерзкие эмоции, ненаижу.